Успех
Иоанна
Хмелевская.
Как выжить с мужчиной.
Если уж мы мужчину заловили и не собираемся от него отказываться, придется смириться с фактом,что на наши плечи ложится великая тяжесть.
Ибо мужчина -- это:
1. Бугай на вольном выпасе.
2. Секач-одиночка.
3. Вожак.
4. Мотылек.
5. Трутень.
6. Рыболов-спортсмен.
7. Козел в огороде.
8. Скунс.
9. Кумир на алтаре.
10. Памятник на пьедестале.
11. Идиот.
12. Умник, по отношению к женщинам -- полный дурак,
ибо одно другому не мешает.
13. Рыцарь.
14. Дорога в ад (сплошные благие намерения).
15. Тридцать три несчастья.
16. Буффон (шут гороховый).
17. Мужлан неотесанный.
18. Эгоцентрист.
19. Ипохондрик.
20. Скупердяй.
21. Прожигатель жизни.
22. Садист.
23. Турист.
24. Записной враль.
25. Педант.
26. Джентльмен.
27. французский песик.
28. Необходимая составляющая жизни.
29. Надежда и опора (редко).
30. И все что угодно, только не то, что надо.
Обращаться с ним
приходится по-разному, в зависимости от рубрики, под которую подпадает.
Только одна общая черта свойственна все без исключения, а именно: все
хотят есть.
Обожают есть.
Иногда обожают и женщину, но это уж исключительный подарок судьбы. Однако никогда ее не любят больше, чем есть.
Однако с данной печальной правдой придется примириться. Собственное животное падо кормить, и ничего тут нс поделаешь. Некормленое подохнет или сбежит к добрым людям.
Кормежка, как уже было сказано, имеет одну дурную сторону. Живот от жратвы толстеет, а это не всегда благо, даже если речь идет не о крупном рогатом скоте. Откармливаемый мужчина -- здесь не исключение. Стройный Адонис быстрехонько превращается в жирного борова, что, естественно, ни у кого не вызывает восхищения. Но и в этом случае есть выход, просто-напросто перестаем его кормить и сажаем на диету, предварительно сговорившись с врачом, иначе потеряем мужчину.
Оставляя в стороне кормежку, общую для всех, обхождение с нынешним мужчиной требует огромной ловкости и содержит бесконечное число вариаций.
Кумир на алтаре. Позицию Идола (кумира) на алтаре почти каждый без исключения займет с большой охотой, сначала попытается закрепить за собой, вскоре сочтет, что так и должно быть и положено испокон веков и как минимум до конца жизни, а то и дольше. Ну точь-в-точь наши бывшие партийные бонзы.
Кумира на алтарь, как правило, взгромождает женщина. Иногда оно выходит само собой, а иногда несчастной приходится попотеть, так как Идол годится куда угодно, только не на алтарь. И все-таки она его взгромоздит.
Некоторые влезают по собственной инициативе, и их достаточно чуть-чуть поощрить.
Такого на алтаре следует, естественно, боготворить и превозносить до небес. Носиться с ним, как с тухлым яйцом. Самой прикидываться: абсолютной идиоткой, которая такому божеству даже в подметки нс годится. Категорически запрещается демонстрировать даже проблески ума или хотя бы здравого смысла. Идол обижается насмерть и с надутым видом стирает вас в порошок, с достоинством или сопровождая сию процедуру диким скандалом, В зависимости от темперамента.
Ужасно нетактично указывать божеству на его ошибку или, что еще хуже, деликатно усомниться в его божественности. Взбунтовавшуюся жрицу Идол терпеть не будет, тут же вышвырнет с работы и наймет другую. Ничего не поделаешь если вам такой тип дорог, терпения терять нельзя.
Должность жрицы не требует тяжкого физического труда. Конечно, приходится утихомиривать детей, когда Кумир якобы работает (иногда и правда действительно работает), приходится отвлекать чем придется родственников и гостей, чтобы не лезли и не мешали работающему Идолу, приходится ходить на цыпочках и держать язык за зубами, приходится знать своего Кумира достаточно хорошо, чтобы без лишних вопросов понимать, что этому подлецу надо, кофейку или чайку и дозрел ли он уже до ужина, приходится внимательно следить, нет ли у него на штанах сзади какого пятнышка, хотя пятнышко и сам заметит, когда очередной раз будет пялиться в зеркало, а в зеркало Идол смотрится каждые пять минут, чтобы убедиться в собственном совершенстве.
Как видите, эти обязанности не слишком тяжелы физически, зато психически тут и спятить недолго. Особенно тяжело постоянно сохранять выражение восхищения как во взгляде, так и на лице, мышцы устают, а значит, не справляешься с выполнением основной своей обязанности.
Вообще-то Идол на алтаре хорош тем, что никто, кроме нас, не будет им в достаточной мере восхищаться, и ему это прекрасно известно. Поэтому довольно просто сохранить его в собственности, если он так уж нам необходим. Надо только зорко следить, не пытается ли его отбить какая-нибудь браконьерка (или браконьерша, в общем, браконьер женского рода), демонстрирующая восхищение еще большее и качеством выше нашего.
Значительно труднее справляться с пунктом 1, а именно Бугаем, навольном выпасе. Он не признает никаких границ и кордонов, и любая корова для него хороша. Тут как ни лезь из кожи вон, а многочисленной и совершенно нежелательной конкуренции не избежать. Еще полбеды, если у Бугая есть хоть капля такта, и свою производительную деятельность он пытается от нас скрыть, что не очень удается, но все же. Тогда мы по крайней мере знаем, что ему не безразличны, и изо всех сил притворяемся слепыми, глухими и умственно недоразвитыми.
Неплохо также поубавить у Бугая его мужскую силу, самой запрягая его в работу как можно больше, или же нагружать всякими домашними обязанностями, как то: наколоть дров или натаскать угля на четвертый этаж в доме старой постройки с высокими потолками и без лифта. Неплохо-то оно неплохо, да на каждом шагу натыкаемся на препятствия. На личное участие в убавлении силы у работающей женщины времени не остается, а дрова и уголь у нас отняло центральное отопление. А значит, с Бугаем придется или смириться, или расстаться, третьего не дано.
Секач-одиночка постоянно держит нас в состоянии стресса. Вроде живет с нами, но все любит делать один. Ест один, так как тогда можно спокойно почитать за столом. Один отправляется Б отпуск. Один идет куда бы то ни было, даже на прогулку, даже в кино, да хоть в другую комнату, чтобы там посидеть в одиночестве. Телевизор предпочитает смотреть не в компании и даже готов кустарным образом собрать швейцарские часы, лишь бы иметь предлог, чтобы уединиться. Если ему мешают, пускает в ход клыки.
А мы тем временем, как последние дуры, ломаем голову, кого он мог встретить на прогулке, какая баба сидела рядом с ним в кино, и о чем эта сволочь думает в той другой комнате, и случаем не от нас ли он так шарахается, благодаря чему все время живем на нервах. А вот и нет. Пока он при виде нас не зажмуривается и но стискивает зубы, все в порядке. К нам очень даже положительно относится, это просто у него характер паршивый. Надо его принимать, какой есть, и не забивать себе голову всякими глупостями.
Разумно было бы придумать ему занятие. Пусть себе ковыряется в одиночестве и обеспечивает дом разными часами и весами и прочими полезными предметами. Мы же, зная, чем он занят, вздохнем с облегчением.
